Неточные совпадения
Накануне погребения, после обеда, мне захотелось спать, и я пошел в комнату Натальи Савишны, рассчитывая поместиться на ее
постели, на мягком пуховике, под теплым стеганым одеялом. Когда я вошел, Наталья Савишна лежала на своей
постели и, должно быть, спала; услыхав шум моих шагов, она приподнялась, откинула шерстяной платок, которым от мух была покрыта ее голова, и,
поправляя чепец, уселась на край кровати.
Захар только отвернется куда-нибудь, Анисья смахнет пыль со столов, с диванов, откроет форточку,
поправит шторы, приберет к месту кинутые посреди комнаты сапоги, повешенные на парадных креслах панталоны, переберет все платья, даже бумаги, карандаши, ножичек, перья на столе — все положит в порядке; взобьет измятую
постель,
поправит подушки — и все в три приема; потом окинет еще беглым взглядом всю комнату, подвинет какой-нибудь стул, задвинет полуотворенный ящик комода, стащит салфетку со стола и быстро скользнет в кухню, заслыша скрипучие сапоги Захара.
Райский тоже, увидя свою комнату, следя за бабушкой, как она чуть не сама делала ему
постель, как опускала занавески, чтоб утром не беспокоило его солнце, как заботливо расспрашивала, в котором часу его будить, что приготовить — чаю или кофе поутру, масла или яиц, сливок или варенья, — убедился, что бабушка не все угождает себе этим, особенно когда она попробовала рукой, мягка ли перина, сама
поправила подушки повыше и велела поставить графин с водой на столик, а потом раза три заглянула, спит ли он, не беспокойно ли ему, не нужно ли чего-нибудь.
— Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь: пойду в пещеры, надену на тело жесткую власяницу, день и ночь буду молиться Богу. Не только скоромного, не возьму рыбы в рот! не
постелю одежды, когда стану спать! и все буду молиться, все молиться! И когда не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой доли грехов, закопаюсь по шею в землю или замуруюсь в каменную стену; не возьму ни пищи, ни пития и умру; а все добро свое отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок ночей
правили по мне панихиду.
Сам граф подушки
поправлял,
Медвежью полость в ноги
стлал...
Вспыхнул огонь, задрожал и утонул во тьме. Мужик подошел к
постели матери,
поправил тулуп, окутав ее ноги. Эта ласка мягко тронула мать своей простотой, и, снова закрыв глаза, она улыбнулась. Степан молча разделся, влез на полати. Стало тихо.
— Я называю русскими мартинистами, — начал Егор Егорыч, приподнимаясь немного на своей
постели, — тех, кои, будучи православными, исповедуют мистицизм, и не по Бему, а по
правилам и житию отцов нашей церкви, по
правилам аскетов.
Дочь генеральши от первого брака, тетушка моя, Прасковья Ильинична, засидевшаяся в девках и проживавшая постоянно в генеральском доме, — одна из любимейших жертв генерала и необходимая ему во все время его десятилетнего безножия для беспрерывных услуг, умевшая одна угодить ему своею простоватою и безответною кротостью, — подошла к его
постели, проливая горькие слезы, и хотела было
поправить подушку под головою страдальца; но страдалец успел-таки схватить ее за волосы и три раза дернуть их, чуть не пенясь от злости.
Заскрипел самый передний воз, за ним другой, третий… Егорушка почувствовал, как воз, на котором он лежал, покачнулся и тоже заскрипел. Обоз тронулся. Егорушка покрепче взялся рукой за веревку, которою был перевязан тюк, еще засмеялся от удовольствия,
поправил в кармане пряник и стал засыпать так, как он обыкновенно засыпал у себя дома в
постели…
Но в эту минуту Маша вскочила с
постели и,
поправляя волосы, закричала...
Наконец далеко за полночь Анна Михайловна устала; ноги болели и голова тоже. Она
поправила лампаду перед образом в комнате Даши и посмотрела на ее постельку, задернутую чистым, белым пологом, потом вошла к себе, бросила блузу, подобрала в ночной чепец свою черную косу и остановилась у своей
постели. Очень скучно ей здесь показалось.
Обогрела у теплой печки руки,
поправила ночник, что горел на лежанке,
постлала свой войлочек, помолилась перед образником богу, стала у Машиной кроватки на колена и смотрит ей в лицо.
Встала Катерина Львовна, села на
постель, целовала, целовала Сергея, миловала, миловала его,
поправила измятую перину и пошла в сад чай пить...
Правил домом, по-нынешнему сказали бы, «основатель фирмы», — а тогда просто говорили «сам». Был это мякенький старичок, которого, однако, все как огня боялись. Говорили о нем, что он умел мягко
стлать, да было жестко спать: обходил всех словом «матинька», а спускал к черту в зубы. Тип известный и знакомый, тип торгового патриарха.
Рыжая Маша, дремавшая в кресле около
постели, вскочила и стала
поправлять подушки.
(Княжна Софья сидит на
постели; Наташа
поправляет волосы перед зеркалом.)
Послали за извозчиком. Надя, уже в шляпе и пальто, пошла наверх, чтобы еще раз взглянуть на мать, на все свое; она постояла в своей комнате около
постели, еще теплой, осмотрелась, потом пошла тихо к матери. Нина Ивановна спала, в комнате было тихо. Надя поцеловала мать и
поправила ей волосы, постояла минуты две… Потом не спеша вернулась вниз.
«Ну, по крайности, — говорю, — встань же, хоть на свою
постель перейди: мне мою
постель надо
поправить».
И лежит он на
постели и не может встать, а встать ему надо, потому что сейчас зайдет за ним Иван Матвеич, становой, и с Иваном Матвеичем надо итти либо торговать рощу, либо
поправить шлею на Мухортом.
Сестра
поправила ему подушки и белое одеяльце, он с трудом повернулся к стенке и замолчал. Солнце светило сквозь окно, выходившее на цветник, и кидало яркие лучи на
постель и на лежавшее на ней маленькое тельце, освещая подушки и одеяло и золотя коротко остриженные волосы и худенькую шею ребенка.
Мать лежала в
постели, одетая. Увидев сына, она порывисто поднялась и,
поправляя седые волосы, выбившиеся из-под чепца, быстро спросила...
Наконец, когда уже повеяло утренней свежестью, он встал, издрогший и онемевший душевно, добрался до перины, лежавшей между стульями, и, не
поправляя ничего, не потушив огарка, даже не подложив под голову подушки, всполз на четвереньках на
постель и заснул тем свинцовым, мертвенным сном, каким, должно быть, спят приговоренные назавтра к торговой казни.
Жена приехала с детишками. Пурцман отделился в 27-й номер. Мне, говорит, это направление больше нравится. Он на широкую ногу устроился. Ковры
постелил, картины известных художников. Мы попроще. Одну печку поставил вагоновожатому — симпатичный парнишка попался, как родной в семье. Петю учит
править. Другую в вагоне, третью кондукторше — симпатичная — свой человек — на задней площадке. Плиту поставил. Ездим, дай бог каждому такую квартиру!
Оказывается, вскоре после моего ухода фельдшера позвали к холерному больному; он взял с собой Федора, а при Рыкове оставил Степана и только что было улегшегося спать Павла. Как я мог догадаться из неохотных ответов Степана, Павел сейчас же по уходе фельдшера снова лег спать, а с больным остался один Степан. Сам еле оправившийся, он три часа на весу продержал в ванне обессилевшего Рыкова! Уложит больного в
постель, подольет в ванну горячей воды,
поправит огонь под котлом и опять сажает Рыкова в ванну.
Только что ее уложили в
постель, он ушел в кабинет и не показывался. Это очень покоробило брата Марьи Орестовны. Евлампий Григорьевич, когда тот вошел к нему в кабинет, встретил его удивленно. Он опять засел за письменный стол и
поправлял печатные листки.
Это была
постель старца, который почивал по
правилам доблего жития, «не имея возглавицы мягкия».
«Что же я особенного сделала? — встала она с
постели и стала рассуждать сама с собой, наскоро
поправляя смятые подушки.
Так бесповоротно решила Капочка. Это решение ее даже успокоило. Она встала,
поправила смятую
постель, затем умылась и причесалась. На ее всегда бледном лице не было особенно заметно пережитое волнение.
Скоро доктор и все домашние были изумлены ее уменьем и выносливостью. С пунктуальной точностью давала она больному лекарство и переменяла компрессы на его голове. Она ходила по комнате,
поправляла его подушки, не причиняя ему ни малейшего беспокойства. Никто не мог уговорить ее отдохнуть: она целыми ночами просиживала у
постели больного, так что холодные глаза Лоры выражали удивление при взгляде на нее.
Такое «обширное рассуждение» привело его в опалу и у кагала, который в противность всех
правил напал ночью на домишко «интролигатора» и с его
постели увлек его десятилетнего сына и привез его к сдаче в рекруты.